От этой муторной юности, горького детства,
Странных взрослых идей
Мне предстоит бежать, чтобы согреться.
Здравствуй, еще один день.

Здорово получать письма. И писать их тоже здорово, правда. Сколько всего можно вложить в маленький кусочек пергамента тонким почерком, холодными чернилами, каким ценным можно сделать даже самый оборванный его клочёк, лишь оставив на нём слова, что не сотрешь. А за тонкой гранью предложений и материала, на котором они написаны, за гранью этой кроется смысл, прячется искренность, счастье или горе, признание или ложь. Этим они драгоценны.
Астрид боялась писем(если бы только их). Она часто вспоминала "кричалки", которые яростно или же чересчур настойчиво объявляли о своём содержании, подлетая к тому, кому они были предназначены, слишком близко. Зачастую то, что гласили они, забывалось всей школой еще очень не скоро, а студенты вспоминали подобные случаи с легкой улыбкой, иногда даже насмешкой. Что уж там говорить, что чувствует человек в сам момент вспыльчивой тирады письма... Адель всегда боялась именно этого, всегда боялась "кричалок". Она с ужасом представляла, как стоит в Большом Зале, а перед ней завис красный конвертик, открыв что-то, что у людей называется ртом, и вопит, вопит во всё горло. К сожалению, пару раз с ней даже случались подобные случаи - некоторые особо "веселые и шутливые" одношкольники, приняв решение разыграть тихоню, присылали ей всякие гневные послания, заставляя её белоснежную кожу краснеть, а светлые глаза наполняться слезами. Боялась Адельхейд и обычных писем - мало ли, что могут в них написать, какую страшную весть сообщить, какую угрозу воплотить на бумаге. Разве что к совам девушка относилась с меньшим подозрением, и вот, когда к ней подлетела большая полярная сова, Астрид сразу подумала, что та залетела просто проведать её, без малейшего намека на почту.
О, она ошибалась. Совушка принесла в клюве письмо, и, негромко ухнув, улетела обратно.
Руки тряслись, в мыслях был хаос, - От кого?!
Что хотел сообщить ей листочек пергамента? Кто пишет ей? Рид открыла конверт машинально быстро, пускай даже тот совсем не являлся "кричалкой", просто сработал рефлекс. Нервно вчитываясь, поднося лист поближе к глазам и спустя некоторое время она чуть успокоенно выдохнула. Письмо пришло от Бэлл, Кэти, которая приглашала Астрид к себе в гости на новоселье и маленькое чаепитие. Чуть подумав, волшебница отправила ответное письмо, которое гласило, что она придёт. Почерк был неровным и дрожащим, видимо, она нервничала. Все-таки побаивалась Адельхейд писем.
Настали долгожданные выходные, зима за окном была холодной и снежной, и вот, Адель выходит и идет по направлению к хогсмиду, зарываясь лицом подальше в тёплый, немного колючий для её кожи шарф.
Снег залетает в глаза, и она уже не видит почти ничего, и не понимает, что идет совсем не к Хогсмиду, а прямо в Запретный лес, минуя безопасную зону...
Лишь оказавшись в густой чаще деревьев, Астрид понимает, что это местность совсем не похожа на ту, которая и являлась назначенной целью, уровень адреналина увеличился вновь. Она выбиралась из леса долго и осторожно, обходя каждую подозрительную полянку, петляя, наматывая круги. Лишь когда стемнело, волшебница добралась до места назначения. Дом Кэти она нашла, пусть и не сразу, и стояла, переминаясь с ноги на ногу, потупив взгляд в пол. Было темно, а она обещала нанести визит еще до обеда... Ко всему прочему, "прогулка" в лесу явно отозвалась последствиями в виде лёгкого покашливания и возрастания температуры, что говорило о том, что продолжать стоять возле порога и потакать своей нерешительности было просто-напросто глупо.
Собрав все силы в свой дрожащий от холода кулак, Астрид тихо постучала в дверь.
Что её ждало за ней? Обиделась ли Бэлл, ушла ли куда-то, так и не дождавшись её? Адель чувствовала себя виноватой, но всё же надеялась, что её встретят, и встретят тепло. Надеялась и дрожала.

Отредактировано Astrid Adelheid (2011-09-12 00:51:34)