Выходные в Хогсмиде. Что может быть лучше для ученика седьмого курса, которому уже исполнилось 17 лет. Ведь для совершеннолетних открывается куда больше возможностей провести запоминающиеся выходные в волшебной деревушке. Однако, будет несправедливо по отношению к человеческой расе сказать, что все юные волшебники без исключения интересовались одними только развлечениями, распиванием алкогольных напитков, которые им – уже совершеннолетним, наконец, продают, и подобными милыми, но бессмысленными забавами. Лично у Эрика Мэйсона были иные, немного более серьезные и куда более опасные планы, воплотить в реальность которые предоставилась отличная возможность. Ведь в Хогсмиде за ними не следят учителя, а друзей, которые могли заметить его отсутствие, у парня, к счастью, так же не было. Так что покинув пределы антиаппарационных границ, коими был окружен Хогвартс, слизеринец незаметно отлучился от толпы ликующих студентов и оказавшись подальше от любопытных глаз, аппаровал.

Летом он немного тренировался, но практика оттачивается со временем, к тому же штаб Пожирателей смерти был защищен особого рода магией: множественными древними заклинаниями, запрещающими попасть в него непосвященному, благодаря этому сделав убежище практически ненаходимым. Так что Эрику, который хоть и имел знак Мрака на левом предплечье, при появлении на месте, понадобилось некоторое время, чтобы придти в себя. Ощущение заполненности свинцом в коленях и подкатившая к горлу тошнота. Да, ему определенно необходимо больше тренироваться. Когда реальность прояснилась,  молодой человек, сделав глубокий вдох, наконец, оглянулся.
Штаб-квартира самых кровожадных и опасных темных магов современности выглядела непривычно безлюдной, и лишь на втором этаже слизеринец, наконец, наткнулся на троицу Пожирателей, двоих из которых он не знал, а третьим оказался Питер Петтигрью, которому, несомненно, больше подходила его кличка, нежели настоящее имя. К этому хотя и скользкому, но опытному и хитрому Пожирателю Мэйсон относился с крайней неприязнью, хоть и знал, что ему есть чему поучится у старших коллег. Недоверие и послужило причиной держать рот на замке и не распространяться об истинных причинах своего пребывания здесь. Сказать, что он хочет увидеться в Повелителем, означало бы напороться на насмешливые и снисходительные шуточки старших Пожирателей, которым, конечно, никогда не хватило бы проницательности оценить по достоинству новобранцев. Эрик не сердился и не удивлялся подобному отношению к себе, быть недооцененным он привык, жаль только, что те, кто недооценивает его, никогда не привыкнут к тому, что однажды он их здорово удивит. Может даже до смерти!
Так что подчеркнуто-вежливо улыбнувшись “старшему поколению”, Мэйсон сообщил, что ему нужно переговорить с миссис Лестрейндж, на что Червохвост сообщил молодому Пожирателю, что Беллатрикс будет через час или полтора, после чего с мерзкой ухмылочкой предложил ему составить им компанию. Эрик, разумеется, вежливо отказался, решив, что немного прогуляется на первом этаже, изучив коллекцию МакНейра пыточных инструментов.
Невнимательно выслушав наставления Петтигрью о том, чтобы он ничего не трогал и ни в коем случае не совался в подземелье, Мэйсон спустился прямиком… в подземельную темницу. Ни то, чтобы он делал это из вредности или ради того, чтобы нарушить запрет, просто ему давно уже хотелось увидеть темницу для пленных (которая, насколько он знал, на данный момент пустовала), а запреты крысоподобных ублюдков были ему нипочем. И все же за редкое, практически единичное проявление бунтарства и неблагоразумия грозилось обойтись слизеринцу очень дорого, намного дороже, чем распивание спиртного со своими бесцельными однокурсниками или же не менее тупыми Пожирателями на втором этаже... Это все он понял почти сразу же, как подошел к камере, погруженной в полумрак, из которого доносилось слабые звуки, что-то среднее между вздохами и сопением.
Сказать, что Мэйсону часто приходилось замирать в оцепенении, было бы очень далеко от правды, но прямо сейчас он застыл, как вкопанный, мысленно проклиная Червохвоста самыми непечатными словами, которые только знал, и не стоит недооценивать знания Эрика. Нет, ну чего ему стоило просто сказать ему ЗАЧЕМ ему нельзя в темницу, почему бы просто не сказать ему, что там его однокурсница Вероника Херст, которая в одночасье узнает и выдаст его Дамблдору и аврорам при возвращению в Хогвартса?!
Собравшись и вернув себе невозмутимость хотя бы лица, Мэйсон судорожно перебрал в голове возможные сценарии грядущих событий. Конечно, идеальным вариантом было бы уйти, пока Вероника не заметила его. ЕСЛИ бы не заметила, а она уже заметила.
- Привет, - как ни в чем не бывало осторожно поздоровался Эрик. Ну очень вежливый молодой человек!

I’d love to kill you with a kiss
I’d like to strike you down with bliss
I’d like to tie you up in knots
until your heart stops.
Все было не просто плохо, а ужасно. Почему-то ситуация стремительно катила в этом направлении, когда он оставался наедине с этой девушкой. Его маленькой рыжей хаффлпаффкой, с которой он целовался всего несколько дней назад. Достаточно прикрыть глаза, чтобы вспомнить на губах вкус ее губ, а под руками - трепещущее юное тело. Она даже снилась ему в одном весьма неприличном сне, и подумав, Мэйсон решил, что это, в принципе, нормально. Обычная физиология и психология, и в этом не стоит искать знамен. Совершенно ясно одно: он хотел ее тогда, на башне, и если выпадет возможность отыграть ту маленькую сценку снова, если она окажется так глупа и мазохистична, добровольно подписываясь на разбитое сердце и душевную боль... тогда он бы уже не остановился. А теперь эта самая девушка стоит по ту сторону решеток и думает, что он пришел, чтобы убить ее.
Ни то, чтобы Вероника ошибалась. В какую-то минуту Эрик серьезно рассматривал эту возможность. Она орала на него, дергала за одежду и сыпалась проклятиями, а он стоял в молчаливой задумчивости и раздумывал над тем, чтобы убить ее. Ни то, чтобы он хотел этого. По крайней мере не прямо сейчас.
Он был способен на убийство. Более того, был склонен к нему. Он был жесток, хладнокровен и извращен в душе. Человеческая жизнь интересовала его не больше, чем ее логическое завершение, не важно своевременно это завершение или же насильственно. Убийство увлекало Мэйсона. Завораживало его. Плюс ко всему он был юн, следовательно - дерзким и падким к крайностям. Ему хотелось доказать себе и окружающим, что способен на это, удостовериться в собственной силе и значимости, уверенный в то, что тот, кто смел отобрать жизнь - не ниже того, кто ее сотворил. Больная, но дельная точка зрения...
Так что да, Эрик думал над убийством Вероники, это избавило бы его от угрозы быть разоблаченным. Правда, в этом случае ему пришлось бы отвечать перед Пожирателями и Лордом, но что стоит смерть полукровки-отступницы, особенно если она послужит доказательством того, что у них есть юный воин, который умеет убивать. Если повезет, он даже заслужит похвалу. Заманчивая перспектива... Но слизеринцу пришлось отбросить ее так же быстро, как идея об убийстве мелькнула в его голове. Он погас ее, как будто выключателем щелкнув. Выключил не состраданием или чем-то еще, а простым расчетом, другим разумным доводом. Ведь в Хогвартсе защищает великая древняя сила, охранные заклинания, датчики темной магии, а убийство никогда не остается бесследным. Если ты выполнил непростительно заклинанием своей волшебной палочкой, тем более если ты отнял жизнь, это оставит отпечаток не только на твой душе или психике согласно какой-то бессмысленной нравственности, а оставит на тебе весьма выявляемый специальным заклинаниями пятно. Черный след очень темной магии. А таким возвращаться в школу просто нельзя. Нужно по крайней мере несколько дней, чтобы влияние прошло, и ты перестал излучать темной магий подобно радио, которое орет: "я убил человека". Правда, для того чтобы убить, есть много других вариантов помимо выкрикивания заклинаний и взмахиванием палочкой. Первобытные способы убийства. Но Эрик до них еще не дорос. Потому что одно дело произнести пару слов, а другое - почувствовать кровь на собственных руках. Возможно, когда-нибудь он дорастет (или падет?) и до такого тоже, но не сейчас. Убийство - сложный механизм, а Мэйсон еще не настолько зазнался, чтобы поверить в то, что он справится. Подобное самоуправство не прощается не только законом, но и своими так же - безжалостными убийцами со стажем.
Когда он сделал пару шагов вперед, приблизившись к решетке вплотную, слизеринец уже знал, что не будет никого убивать, но Веронике Херст было совсем необязательно знать об этом. Он предусмотрительно переместил волшебную палочку с пояса во внутренний карман мантии, где Вероника не смогла бы до ее достать. Положив обе руки на прутья, он приблизил к ним лицо, прислонившись лбом к одному из них. Холод стали отдавался приятным, успокаивающим ощущением, ведь сам молодой человек тоже перенервничать за эти несколько минут.
- Шшш, перестань изматывать себе, этим ты ничего не изменишь, - тихим, почти печальным голосом посоветовал парень.
Рыжая девушка стояла между стеной и решеткой, достаточно далеко, чтобы он мог достать до нее, но достаточно близко, чтобы Мэйсон смог разглядеть ее плачевное состояние и невольно восхититься (ужаснуться?) методам Беллы, ведь еще вчера он видел Херст за обедом, и была она счастливой, здоровой и веселой. Практически полной противоположностью нынешней себя. И все же Эрик почувствовал, что его влечение к этой измотанной, грязной и испуганной Вероники не меньше, чем к Веронике здоровой и благоухающей. Он быстро отогнал от себя мысль. Вряд ли хаффлпаффка разделяла его желания, впрочем, как и восторга от прохлады помещения. Ей наверняка было холодно, страшно и больно. А еще хотелось выбраться из этого ада, не важно куда, просто на свободу, и конечно же, она и понятия не имела, что Мэйсон собирается помочь ей в этом. И Эрик решил, что ей и не нужно знать этого, по крайней мере - сразу. И уж тем более, Нике не нужно знать, что и без его фальшивой благодетели ее бы отпустили, может даже сегодня вечером, по крайней мере так, чтобы она могла присутствовать на занятиях в понедельник утром. Да, Темный Лорд заботился об образовании. Так много вещей, о который не стоит знать Веронике Херст...
- Мне жаль, но я действительно должен убить тебя, - без зазрения совести заявил слизеринец тем же отрешенным голосом, - Это не мой выбор и не твой, так что ничего личного, - пожав плечами, продолжил молодой человек. Он уже так увлекся, что в какой-то момент сам почти поверил в то, что должен убить ее, а так же в то, что это доставляет ему неподдельную боль, - Лучше бы ты пришла ко мне заняться сексом, - негромко и коротко засмеялся он.

Отредактировано Eric Mason (2011-10-02 09:54:54)

Нам нужно было лишь сойти с лестницы, а вместо этого мы выскочили в окно.

Если бы Эрика Мэйсона попросили привести пример ироничности судьбы, он сказал бы, что нет ничего нелепее, чем притягивать к себе людей, когда намеренно стараешься быть сволочью и отпугивать их, когда протягиваешь им руку.
Ни то, чтобы он протягивал руку помощи Веронике Херст, по крайней мере сразу и без пользы для себя драгоценного, однако он, хотя бы, пытался не быть страшным, хотя получалось как раз наоборот. На самом деле Эрик не был страшным. Если он не смотрел на человека своим инопланетным хищным взглядом, как будто желая оставить на его лице две дымящиеся дыры от взгляда своих "рентгеновских" глаз, на первый взгляд он казался каким угодно, но только не страшным. Внешне он был недостаточно непривлекательным, чтобы вызвать антипатию с первого взгляда, а красивый юноша не заставляет девушку проникнуться к нему отвращением с первого взгляда, каким бы угрюмым и мрачным он не был. И наоборот. Мэйсон крайне мало пускал в ход свое очарование, чтобы знать его мощь, однако он всегда был достаточно самоуверенным, чтобы верить, что может вызвать симпатию, если постарается.
Сейчас он, видимо, мало старался, ибо Вероника не просто боялась его, а ненавидела и презирала. Ну просто отлично! Как будто не она бросилась в его объятия всего пару недель назад! Как ни странно, слизеринец получил неожиданное послание от собственного самолюбия с сообщением о том, что оно несколько задето, но Эрик быстро засунул это мальчишеское чувство куда подальше. Нужно собраться и если ситуация не собирается быть благоприятной, просто заставить ее - эту строптивую ситуацию стать такой. И капризную и упрямую хаффлпаффку так же. Ведь на кону были далеко не только ее маленькие девчачьи переживания или их с ней добрые отношения, которые никогда и не были такими. Под риском находились его - Эрика репутация, свобода и даже жизнь. Нет, его не стали бы убивать авторы или Дамблдор, который по своему обыкновению скорее всего попытается "обратить его к Свету". Его убили бы сослуживцы-Пожиратели по приказу Лорда, ведь положение молодого пожирателя среди своих же было слишком неустойчивым. Магглорожденный слизеринец, Пожиратель смерти, блестящий молодой волшебник - малейшей ошибки с его стороны было достаточно, чтобы для слуха Лорда осталось только первое слово - "магглорожденный", тут же стерев все остальные положительны характеристики и умения. Так что, да, на кону было слишком многое, и Эрик не собирался рисковать этим из-за нелепой случайности и глупости рыжеволосой хаффлпаффки по ту сторону железных прутьев. Он снова подумал о том, как удачно бы все сложилось, будь она мертва. Внутренний голос дельно прошептал о том, что для получения подобного эффекта ему совсем не нужно убивать ее самому, достаточно "попросить" у уже достаточно подвыпивших Пожирателей наверху. Мэйсону хватило бы ума дать им хороший повод для этого. Но снова он отбросил эту мысль, с намерением вернуться к ней в другом случае. В самом крайнем случае. Нет, все-таки Херст стоит оценить его доброту с большим энтузиазмом...
- Вероника. Соберись, - властным голосом, четко и отдельно выговаривая каждое слово не попросил, не потребовал, а приказал Пожиратель. Она может ненавидеть ее хоть до конца жизни после завтрака, обеда и ужина, ему плевать, но прямо сейчас у него дела посерьезнее, чем успокаивание истеричных девиц. Если на некоторых мужчин женские слезы и действовуют дезориентирующе и смягчают их сердце, то только не на Мэйсона, он был собран и серьезен как никогда в жизни. Точнее, как всегда в жизни.
Он присел на корточки, положив обе руки поверх рук девушки, которыми она хваталась за прутья.
- Посмотри на меня, - тихим, но решительным голосом потребовал он, - Ну же?
Когда она, медленно, но все же, подняла голову и встретила его взгляд, Мэйсон убрал правую руку с ее левой руки и просунув его сквозь решетку, схватил девушку за подбородок. Не грубо, но настойчиво. Дементор подери, он даже не знал как открыть эту чертову камеру, спаситель хренов!
- Возможно, ты думаешь, что я не лучший человек. Может, ты и права. Но неужели прямо сейчас я выгляжу как садист, который упивается твоими страданиями? - по правде говоря, Эрик ни черта не знал как он выглядит и на кого похож, но он действительно сейчас был далек от получения наслаждения и надеялся, что это в какой-то мере отразится на его обычно непроницаемом лице.
- И неужели ты уже смирилась с мыслю о скорой смерти? Ты действительно хочешь умереть?

I can be your hero, baby.
I can kiss away the pain.
I will stand by you forever.
You can take my breath away.

Его всегда раздражал цвет ее глаз, такой похожий на цвет его собственных. Наверное, дело было в их выражении, потому что он никогда не смог бы представить что-то похожее на собственном лице. Но теперь ее глаза не сияли так ярко, как обычно, их ясность и блеск несколько потухли, а цвет казался мутным в темноте подвала. Казалось бы, это должно устраивать его, но все обстояло далеко иначе, и в какой-то безумный момент Эрику пришло в голову, что ему нравилось то, насколько она вопиюще другая по сравнению с ним. Противоположности не притягивают, на самом деле они раздражают, но почему-то слизеринец не чувствовал никакой удовлетворенности, наблюдая за тем, как сломлена та, кто раздражала его взгляд свой жизнерадостностью, чистотой и доверчивостью. Может, он просто завидовал, что не сам сделал это с ней, считая право причинять ей страдания и боль своей прерогативой? Мэйсон не знал, а задумываться не было времени.
Он просто молча понаблюдал за тем, как мысли девушки находят незамедлительное отражение на ее лице, заставляя эмоциям сменять друг друга так стремительно, как волны в океане прыгают друг на другая, пытаясь друг друга обогнать. И когда, наконец, относительное тепло его рука медленно согрело ледяные пальцы девушки, она будто оттаяла, как снежная принцесса, за твердым и уверенным фасадом которой была все та же Херст, которую Мэйсон знал - застенчивая, неуверенная, испуганная ситуацией. Медленно на бледном, измученном, но все еще красивом лице рыжеволосой отразились слабая надежда, неуверенное доверие и какая-то странная тень то ли симпатии, то ли чего-то еще, Эрику пришлось прикусить губу и сделать над собой усилие, чтобы сдержать триумфальную улыбку. Да чего же она, фестраль подери, была милой! И до глупости наивной, но все же. Он по этому почти скучал.
- Послушай, прошу тебя, и будь адекватной. Просто успокойся и доверься мне, - настоятельно попросил парень, чувствуя, как Вероника сжимает его руку, как будто хватается за последнюю щепку, надеясь, что она поможет ей спастись в открытом море. Точно как утопленница, она была полна как страха, так и отчаянной надежды, и Эрик почувствовал неуместный прилив какого-то детского стремления к героизму, переплетая с ней пальцы и сжимая ее ладонь.
Нет, конечно, Эрик Мэйсон не был героем. Разве что в каком-то безумном перевернутом мире, где все наоборот, потому что в этой реальности он скорее подходил на прототип антигероя. Нет, даже не главного злодея, а какого-то мерзкого ублюдка, которому просто все равно, он даже не стремиться захватить мир, просто убьет кого-то из "хороших" так, эксперимента ради.
Все это слизеринец знал, он не был о себе высокого мнения в моральном плане (хотя в принципе не считал себя падшим человеком. А что? Очень даже нормальным!), но роль спасителя и героя ему... как бы сказать... понравилась? Скорее ему нравилось видеть это выражение на лице хаффлпаффки, и ему вдруг стало любопытно как резко может измениться ее мнение о нем? Насколько далеко может зайти ее благодарность? Нет, не то, чтобы он хотел лишь затащить ее в постель. Точнее, хотел, но не стремился к этому, иначе сделал бы это еще в первый раз. Просто до боли интересно на какие еще пьедесталы возведет доверчивость мисс Херст его  - злодея в недалеком прошлом и потенциальном спасителе в настоящем? Как всегда - чисто научный интерес. Но да, он так же хотел ее при каждом взгляде на нее, однако это - однозначно второстепенно.
- Я не знаю зачем я здесь. Точнее, по идее, я должен сделать это, - он намеренно не сказал "убить тебя", чтобы не бросить ее обратно в паутину липкого страха, даже ободряюще кивнул и изобразил что-то похожее на улыбку. Получило криво. Ничего, пускай она подумает, что это от волнения, -  Но я понятия не имею зачем успокаиваю тебя и почему не представляю себе... твое убийство.
Он опустился на колени, потому что долго оставаться в приседавшем положении было неудобно. Несмотря на сентябрь за окном, каменный пол был ледяным, чудо, если девушка выйдет отсюда здоровой. Не отпуская ее руку, Эрик прижался лбом к такому же холодному металлу решетки.
- Перестань, неужели тебе приятно думать, что умрешь? Лично мне - нет. Не хочу думать о твой смерти, - на всякий случай уточнил слизеринец. Несмотря на то, что все было иначе четверть часа назад, сейчас Мэйсон обнаружил, что говорит вполне себе искренне.

And when you ask me to be nice
I say I gotta be
Cruel to be kind, in the right measure
Если бы у Мэйсона была совесть, она был его обязательно замучила, при чем мучила бы долго и самым изощренным образом, каким умеет только совесть, но... область мозга, отвечающая за самобичевание у Эрика явно не работала, зато вдвое лучше функционировала область, отвечающая за любопытство. Именно она заставляла парня заниматься постановкой вот таких вот ситуацией, в которых жертва даже не подозревает, что виной всему не жизнь/судьба/рок, а некий мерзкий слизеринец-любитель ментальных игр. Однако, несмотря на свое “хобби”, Мэйсон так же по природе своей был хладнокровным, как змея и прагматичным, как вычислительная машина, а эти качества немного противоречили идее принимать личное участие в своих манипуляциях. Нет, обычно он сидел в сторонке, молча следил за развитиями и делал заметки. Быть одновременно действующим лицом было не по вкусу Мэйсону и к тому же не подобало его статусу “режиссера”.
Однако на этот раз все обстояло иначе. В этот раз он не сам затеял заварушку, а просто попал туда по чистой случайности. Еще больше “разукрасить” сценку было всего лишь вынужденной мерой, чтобы прикрыть собственную задницу, но чем больше Эрик делал это, тем больше влипал в дерьмо, на которую случайно наступил. Потому что, да, он только теоретически знал как открыть камеру. И да, он не знал есть ли тут другой выход кроме аппарации и если да, куда он ведет, ведь штаб защищен покруче, чем Форт-Нокс и возможно, на самом деле находится где-то в Андарктике.
Какого дракла я вообще полез в это чертово подземелье! Ее бы все равно на утро отпустили – с тоской думая о упущенных возможностях, в миллионный раз повторял себе Эрик. И пожалуй не беспричинно волновалась о нем Вероника, когда говорила о том, что ему тоже попадет. Девушку действительно собирались отпустить, брюнет не сомневался в этом, однако, это вовсе не означало, что этим должен заниматься новобранец-Пожиратель без прямого приказа. Вступить в Пожиратели смерти это тебе не в колледж поступить, тут новаторства и инициатива далеко не приветствуются. Что до Беллатрикс Лестрейндж, то так называемая наставница Мэйсона и без того не была в восторге от своего ученика, так что, пожалуй, ему самому стоило забеспокоиться если не за свою жизнь, то за здоровье. Но не освободи он Нику, тогда под угрозой будет его свобода и возможность находиться в Хогвартсе и спокойно перемещаться в стране. И к тому же это не отменило бы его возможное наказание, ибо спустившись в подземелье, Эрик уже нарушил приказ. К черту, пару Круцио он вытерпит, тем более, что за свои ошибки нужно платить.
- Ты выберешься, если надо будет, об этом не беспокойся, - без особой радости в голосе ответил парень. Сейчас его обычно невыразительное лицо отображало если не беспокойство, то точно тяжелые думы и мысленное решение сложных задач. Он настолько увлекся, что забыл об обычной сдержанности и тоже инстинктивно подался вперед, когда то же проделала Херст. Разумеется, глупость с его стороны, ведь не целовать же она его собиралась!
- Они... мне дали время, очень мило с их стороны, - непонятно в шутку или серьезно отмахнулся юноша, но продолжать так и не получилось. После последнего вопроса девушки Эрик посмотрел на нее с широко открытыми глазами, с неприкрытыми изумлением, таким редким для него. Ощущение было столь редким, что Мэйсон почувствовал физический дискомфорт от удивления. Она... волновалась за него? Какого черта?!
- Ты беспокоишься за меня? - после секундного молчания озвучил он свой вопрос, резко расцепив их соединенные руки, - Почему? В прошлый раз я практически домогался тебя, потом оскорбил. Сейчас же, ты узнала, что я Пожиратель, более того, я – твой палач. И я еще даже не обещал, что помогу тебе. Почему ты жалеешь меня?